Каждую весну Пасхальный Кролик просыпался с ясной целью — подготовить праздник, наполненный красками, угощениями и радостью. Но в этом году всё было иначе. Он смотрел на пасхальные корзинки, на краски, на стопки писем от крольчат, ожидающих яиц и сюрпризов — и не чувствовал ничего, кроме усталости.
Он вздохнул, поправил смятые уши и пробормотал: — Может, в этом году обойдёмся без кролика? Ни идей, ни сил. Всё как будто потускнело...
Сестра Энни, юркая и неугомонная, услышала его и тут же вспыхнула: — Ты чего такое говоришь, братец? Ты же обожаешь Пасху!
— Обожал... — неуверенно ответил он. — А сейчас желания праздновать меньше, чем морковки в декабре.
Энни нахмурилась, но её уши уже задёргались от новых идей: — Значит, пора перезагрузиться! Пасхальная перезагрузка — вот что тебе нужно!
Она увела его в лес, где пахло одуванчиками и прошлогодними шишками. Там они принялись мастерить угощения и украшения. Энни командовала: — Следуй моим инструкциям и работай лапками. Будет пир — настоящий, для всей семьи!
Поначалу Кролик лишь послушно помогал, не чувствуя особого энтузиазма. Но затем они устроили игру в поиск яиц — и что-то дрогнуло внутри него. Он сам стал искать спрятанные яйца, как когда-то в детстве.
— Ух, как ты хорошо спрятала яички, Энни! — воскликнул он, раздуваясь от удовольствия. — Напомнило мне, как я прятал их для тебя и братишек. Весёлое было время…
Работа продолжалась: сбор цветов, выпечка морковных кексов, украшение беседки. Кролик начал вспоминать, как в детстве помогал папе строить стол для пира, как мама готовила одуванчиковые эклеры. Он всё чаще ловил себя на том, что улыбается.
— Энни, твоя перезагрузка работает! — крикнул он, подбегая с охапкой моркови. — Я вдруг придумал, как покрасить яйца в этом году!
— Ура! — захлопала в лапки Энни. — Не сбавляй обороты, братец, нам ещё много надо сделать!
Он помогал развешивать ленточки, собирал настурции, восхищался новым рецептом булочек сестры. А внутри всё сильнее разгоралась радость. Радость оттого, что рядом любимая семья, что Пасха — это не только крашеные яйца и подарки, а моменты, которые они создают вместе.
— Я за это и стал пасхальным кроликом, — сказал он, когда они вдвоём любовались украшенным двором. — Хотел делиться этой радостью со всеми.
Когда вся родня собралась на пир, Кролик уже не сомневался — он снова любил Пасху. Ему хотелось дарить праздник, прятать яйца, печь пироги, и, главное, быть рядом с теми, кто его вдохновляет.
— Спасибо за перезагрузку, Энни, — тихо сказал он, когда они уселись рядом за столом. — Я снова чувствую себя Пасхальным Кроликом.
Энни улыбнулась и протянула ему булочку с настурцией: — И я тебя люблю, братец. С праздником.
Когда пасхальный пир уже почти был готов, Кролик заметил среди гостей знакомую фигуру — статного пожилого кролика в старомодной шляпе, на лапке — следы краски, в глазах — огонёк тревоги.
— Это же дядя Леонардо! — обрадовался он. — Мы так давно не виделись! Как здорово, что ты приехал на пир!
Но дядя Крольчини едва махнул в ответ: — Пир?.. Какой пир, когда наши пасхальные яйца не самые красивые?! Курицам вся слава достанется! Я здесь, чтобы найти старинную мастерскую и создать наипасхальнейшее украшение. Племянники, мне нужна ваша помощь!
Энни и Пасхальный Кролик переглянулись. Тревожный блеск в глазах дяди не оставлял сомнений — он действительно был поглощён своей идеей. Они двинулись за ним по лесным тропам, пока не нашли заросшее плющом здание, когда-то бывшее мастерской.
— Я задумал украсить яйца мозаикой из цветного стекла. Назвал это «Ренессанс мозаики». Но дома у меня ничего не вышло, — признался дядя, проводя лапой по запылённому верстаку.
— Мы тебе поможем! — уверенно сказала Энни. — Вместе у нас точно получится!
Кролик с усердием принялся помогать дяде собирать кусочки стекла, сортировать по цвету. Они экспериментировали, комбинировали, искали нужную фактуру. Леонардо работал вдохновенно, но временами опускал уши:
— Ох, племянник, а вдруг моя идея совсем не гениальна?
— Гениальность у нас в семье, — подбодрил его Кролик. — А ещё у нас есть лапки и терпение. Попробуем ещё раз.
И вот, наконец, один из их образцов засиял на солнце всеми цветами радуги. Леонардо прищурился, потом вдруг выпрямился и воскликнул:
— Эврика! Это оно! Самое пасхальное украшение! Курицам теперь не сравниться!
Пока дядя, сияя, продолжал работу, Кролик не отходил — он чувствовал, как возвращается то особое чувство, ради которого и существует Пасха: вдохновение, радость делиться, быть рядом.
— У нас получилось, — прошептал он Энни. — Мы не только придумали новые украшения, но и оживили мечту дяди.
— И пир нас ждёт! — обрадовалась сестра. — Давайте скорее, родня уже собралась!
— Всё благодаря вам, — сказал Леонардо, запечатывая коробку с яйцами-мозаиками. — Без ваших лапок, идей и веры я бы не справился. Спасибо, племянники.
— А я просто поделился вдохновением, — улыбнулся Пасхальный Кролик. — Остальное — твоя гениальность.
Он обернулся на мастерскую — в её окнах играли отблески витражей, словно внутри горело пасхальное солнце. И он точно знал: следующая Пасха будет ещё лучше.